Misha's Journal

Когда я приехал в Москву в 2002 году, меня познакомили с Натой Конышевой. По наслышке я знал о ней уже давно: что она оригинальная художница, в конце 1960-х начинала с участия в квартирных выставках и редких полу-разрешенных показах на больших площадях, была в андерграунде и сама говорит о своих работах как «репортаж с элементом чудес». Правду говорят - лучше один раз увидеть, что сто раз услышать.

Начну с того, что жила она в это время на Таганке (напротив Библиотеки Иностранной литературы), в коммунальном бараке, который был подготовлен под снос. Ни воды ни электричества там уже не было, все (бывшие) соседи разъехались. "Очень хорошо, - сказала Ната - они все разбежались, и я смогла наконец-то расставить свои работы по комнатам, а то им было тесно." И предложила мне выпить воды из ржавой консервной банки на подоконнике.







Oна быстро провела меня по анфиладе пустых комнат, в каждой из которых были десятки или сотни картин. Во многих вместо подрамников были использованы оконные рамы (об этом позднее).
Как-то разговор у нас зашел о лицах. "Вот мое лицо, - сказала Ната показав пальцем на себя, - посмотрите, с трудом донашиваю!"

( Далее под катом )