![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Оценка и переоценка
Jan. 22nd, 2023 11:19 amВернусь-ка я на 50 лет назад, к одной из первых работ, появившейся на свет, когда я еще был
студентом Физтеха. Перед окончанием Физтеха (на шестом курсе) все студенты должны были
защитить диплом, для чего каждому студенту назначали научного руководителя. Моим
руководителем был Лев Борисович Окунь. В том году у него было очень много дипломников,
в том числе мои одногруппники, Женя Богомольный и Миша Шматиков. Надо сказать, что вся группа
Окуня в ИТЭФе* тогда работала над загадкой распада KL ––> 2μ. Вероятность этого распада была
измерена около 1970 г. Оказалось, что она меньше абсолютно твердого предсказания тогдашней теории.
Напомню, что было это очень давно, еще до рождения квантовой хромодинамики.
Лев Борисович очень возбудился. Возможно он чувствовал, что за этой загадкой стоит большое открытие,
прорывный результат. Так или иначе, свое волнение он передал всем членам группы. Мы перешли на
чрезвычайное положение, засиживались допоздна в ИТЭФе, было много споров и предложений, обсуждений
в кабинете у Окуня. Как будто бы внутри горел огонь. В один прекрасный день — даты не помню, но было это
по-видимому осенью 1971-го года — Окунь вызвал всю вышеупомянутую тройку, потряс перед нами стопкой бумаг,
которую держал в руке и сказал: “Вот я получил препринт трех авторов на нашу тему, но что-то в нем вызывает у меня подозрение.
Разберитесь, пожалуйста; все, что раскопаете, расскажите мне”. Фамилии авторов не вызвали у нас никакой реакции и никакого энтузиазма.
Это была написано у нас на лицах, Лев Борисович посмотрел и добавил: “Что-то похожее несколько
месяцев назад писала Мери Гайяр”.
Упоминание Гайяр произвело, по крайней мере на меня, впечатление. Мне она казалась полу-богиней.
В то время она была в теор-отделе ЦЕРНа и печатала замечательно-вдохновляющие работы. Позднее она
написала о себе книгу, из которой понятно, как непросто складывалась ее карьера. (Об этой книге см.
https://traveller2.livejournal.com/455944.html Замечание: Из-за кончины radiкal.ru погибли почти все фотографии,
которые я вставлял в свои посты на протяжении многих лет. См примечание **).
В общем мы с энтузиазмом взялись за работу. Когда после многих усилий мы нашли ошибку в препринте,
который нам передал Окунь, энтузиазм сменился эйфорией: еще бы — такой важный результат —мы нашли
ошибку у “взрослых” теоретиков.
Я помню, что готовили статью к печати долго и мучительно. Каждая строчка вызывала споры. Писали
одновременно все втроем. Не помню почему, но происходил этот процесс в каком-то закутке Иностранной
библиотеки.
Лев Борисович посоветовал отправить статью в американский журнал Physical Review D —
неслыханное дело по тем временам. “Поскольку они напечатались в Physical Review D, а вы их опровергаете,
то и вам надо опубликоваться там же. Physical Review запросит с вас денег за публикацию, но вы им
напишите, что денег вас нет. У них есть специальная “бесплатная” очередь для авторов из бедных стран,
она движется медленнее, чем обычная, но все-таки движется.
Современному молодому человеку смешно это читать. Сейчас статьи отправляются в любую редакцию
за несколько секунд по интернету. А тогда… тогда нам нужно было получить множественные разрешения.
Сначала так. наз. “Экспертная комиссия” в институте (в нашем случае, на Физтехе). Комиссия должна
была подтвердить, что никаких существенных результатов в нашей статье не было. Следующая инстанция,
Главлит, была черным ящиком. Главлит должен был подтвердить, что никаких отступлений от генеральной
линии коммунистической партии статья не содержит. Там статьи валялись от месяца до полугода —кому как
повезет. Потом был Комитет. И, наконец, последнее разрешение, на отправку
статьи заграницу по почте — кажется, это называлось 101-ой формой.
Потребовалось чуть ли не полгода, чтобы пройти по всем кругам ада. Но мы это сделали! Ура!
Через месяц пришло письмо из Physical Review: “Уважаемые господа! Ваша статья была рассмотрена
рецензентом и рекомендована к печати. В должное время вы получите гранки для корректуры.
Они должны быть возвращены в редакцию не позднее чем через неделю…”
Надо ли добавлять что гранки шли к нам по почте месяц, и наверное,
столько же обратно? Статья была напечатана в 1973 году. Как мы были горды!…
( Далее под катом )
студентом Физтеха. Перед окончанием Физтеха (на шестом курсе) все студенты должны были
защитить диплом, для чего каждому студенту назначали научного руководителя. Моим
руководителем был Лев Борисович Окунь. В том году у него было очень много дипломников,
в том числе мои одногруппники, Женя Богомольный и Миша Шматиков. Надо сказать, что вся группа
Окуня в ИТЭФе* тогда работала над загадкой распада KL ––> 2μ. Вероятность этого распада была
измерена около 1970 г. Оказалось, что она меньше абсолютно твердого предсказания тогдашней теории.
Напомню, что было это очень давно, еще до рождения квантовой хромодинамики.
Лев Борисович очень возбудился. Возможно он чувствовал, что за этой загадкой стоит большое открытие,
прорывный результат. Так или иначе, свое волнение он передал всем членам группы. Мы перешли на
чрезвычайное положение, засиживались допоздна в ИТЭФе, было много споров и предложений, обсуждений
в кабинете у Окуня. Как будто бы внутри горел огонь. В один прекрасный день — даты не помню, но было это
по-видимому осенью 1971-го года — Окунь вызвал всю вышеупомянутую тройку, потряс перед нами стопкой бумаг,
которую держал в руке и сказал: “Вот я получил препринт трех авторов на нашу тему, но что-то в нем вызывает у меня подозрение.
Разберитесь, пожалуйста; все, что раскопаете, расскажите мне”. Фамилии авторов не вызвали у нас никакой реакции и никакого энтузиазма.
Это была написано у нас на лицах, Лев Борисович посмотрел и добавил: “Что-то похожее несколько
месяцев назад писала Мери Гайяр”.
Упоминание Гайяр произвело, по крайней мере на меня, впечатление. Мне она казалась полу-богиней.
В то время она была в теор-отделе ЦЕРНа и печатала замечательно-вдохновляющие работы. Позднее она
написала о себе книгу, из которой понятно, как непросто складывалась ее карьера. (Об этой книге см.
https://traveller2.livejournal.com/455944.html Замечание: Из-за кончины radiкal.ru погибли почти все фотографии,
которые я вставлял в свои посты на протяжении многих лет. См примечание **).
В общем мы с энтузиазмом взялись за работу. Когда после многих усилий мы нашли ошибку в препринте,
который нам передал Окунь, энтузиазм сменился эйфорией: еще бы — такой важный результат —мы нашли
ошибку у “взрослых” теоретиков.
Я помню, что готовили статью к печати долго и мучительно. Каждая строчка вызывала споры. Писали
одновременно все втроем. Не помню почему, но происходил этот процесс в каком-то закутке Иностранной
библиотеки.
Лев Борисович посоветовал отправить статью в американский журнал Physical Review D —
неслыханное дело по тем временам. “Поскольку они напечатались в Physical Review D, а вы их опровергаете,
то и вам надо опубликоваться там же. Physical Review запросит с вас денег за публикацию, но вы им
напишите, что денег вас нет. У них есть специальная “бесплатная” очередь для авторов из бедных стран,
она движется медленнее, чем обычная, но все-таки движется.
Современному молодому человеку смешно это читать. Сейчас статьи отправляются в любую редакцию
за несколько секунд по интернету. А тогда… тогда нам нужно было получить множественные разрешения.
Сначала так. наз. “Экспертная комиссия” в институте (в нашем случае, на Физтехе). Комиссия должна
была подтвердить, что никаких существенных результатов в нашей статье не было. Следующая инстанция,
Главлит, была черным ящиком. Главлит должен был подтвердить, что никаких отступлений от генеральной
линии коммунистической партии статья не содержит. Там статьи валялись от месяца до полугода —кому как
повезет. Потом был Комитет. И, наконец, последнее разрешение, на отправку
статьи заграницу по почте — кажется, это называлось 101-ой формой.
Потребовалось чуть ли не полгода, чтобы пройти по всем кругам ада. Но мы это сделали! Ура!
Через месяц пришло письмо из Physical Review: “Уважаемые господа! Ваша статья была рассмотрена
рецензентом и рекомендована к печати. В должное время вы получите гранки для корректуры.
Они должны быть возвращены в редакцию не позднее чем через неделю…”
Надо ли добавлять что гранки шли к нам по почте месяц, и наверное,
столько же обратно? Статья была напечатана в 1973 году. Как мы были горды!…
( Далее под катом )
